я в другой стране. за тысячи километров от своей семьи. на антидепрессантах, с никотиновой зависимостью, без знания языка, без друзей.
моя привычная жизнь была нарушена, навязчивые мысли о том, что возвращаться мне будет некуда и не к кому.
и вроде бы почему жаловаться, ведь если я так хотела оказаться в Европе? хотела, но не таким образом.
лучше бы я работала каждый день, зарабатывая деньги на магистратуру, чем сидела в комнате, ходила на дистанционные пары и не знала, что делать остальное время.
спасаюсь музыкой, ролевыми, сигаретами и экспериментами с волосами.
но сколько раз мне просто хотелось завыть в голос, разрыдаться навзрыд. вот только не получается.
я хочу домой, просто хочу домой. к брату.
чтобы мы, как в детстве, пошли в компьютерный клуб и он купил мне жвачку “love is”.
раньше я думала, что любовь это невозможность смотреть на других, сейчас же любовь — это квартира в Днепре, любимая кровать и семья.

Последние три дня я без причины просыпалась в 3-4 утра и не могла уснуть. Смотрела в потолок в темноте и думала мысль, которую думала на то время уже не первый месяц: Господи, почему ты забрал у меня моего малыша? Не удавалось уснуть и в 6, и в 7, и даже в 8. Вставала и начинала свой обычный день. Вечерами гуляла с собакой по ночному Херсону и в шутку с мамой обсуждала сплетни о возможной войне. Мама говорила: Войны не будет, дочка, папа так тоже думает, они просто пугают, это политические игры до которых нам далеко.

23 февраля я уснула наивной девочкой, которая верила в силу добра, а проснулась… В эту ночь, как и в предыдущие я проснулась в 2 ночи. Вышла на балкон, вдохнула полной грудью холодный воздух и решительно ушла в кровать, в надежде все таки себя укачать на этот раз, ведь впереди длинный день: сьемка контента с любимой Жанной о Библии, встреча с новой клиенткой, план по таргету с лучшим фотографом Херсона и сборы в поезду, в Киев, к подруге на день рождения, которой я нарисовала шикарную картину перламутровым акрилом.

6 утра. Звонок от мамы, в голове вопрос: Эм, что такое? Без задней мысли взяла трубку, мама спросила как я могу спать. «Полина, Россия начала полномасштабную войну на нас». ЧТО?! «Мы с папой проснулись от взрывов, они взорвали крылатой ракетой наш аэропорт. Собирай вещи и иди быстрее к нам».

Как только я положила трубку, мои руки затряслись. Я все ещё до конца не понимала. Первое, что я посчитала важным сделать - снять деньги с карты, потому что налички у меня было всего 500 грн. Я взяла собаку и мы выбежали уже в 6:30 на улицу. Господи, как же много было людей в городе. Уже на улице я до конца поверила, что все по-настоящему. Врагу не пожелаешь увидеть эту картину. Тысячи людей в спешке двигались в сторону центра: женщины с детьми и котиками в перенесках, молодые парни с огромными пакетами из АТБ (они остаются в городе и надолго), очереди из 50 людей в хлебный и мясной (они тоже не покинут дома), целые семьи, которые пытаются загрузить жизнь каждого члена семьи в один багажник небольшой легковушки и даже тут ссорятся, забитые автобусы и троллейбусы (все эти люди планируют не возвращаться) и конечно огромная очередь к банкомату, в которую я встала. В очереди слышен легкий нервный смех, кто-то пытался ещё шутить, девушка улыбнулась моей собаке, в этой очереди казалось, что все будет не так уж и плохо. Прорвёмся.

В этот день я так и не сняла деньги, банкоматы опустели ещё до 8 утра. Начала выть сирена - на нас летят ракеты. За мной приехал папа, отвёз меня домой за вещами.

Я тот человек, который так и не собрал тревожный чемоданчик, когда его просили. Не разувшись я вбежала в квартиру и судорожно начала искать вещи. Подбирая одежду и обувь я представляла, будет ли мне удобно и тепло бежать от обстрелов через поле, ночевать в лесу на холодной земле, какие у меня или у родных могут быть ранения или болезни, чем я смогу им помочь. Я представляла, что будет есть моя собака, которую я буду тащить за собой через всю страну, что смогу поесть я. Из гигиены я взяла только жидкое мыло. Ни умывалки, шампуня, бритв, уходовой косметики, ничего. Я вывернула свою косметичку и закинула туда только тональник и тушь с мыслями: если все обойдётся, и все будут в безопасности, я ото буду чувствовать себя уверенне. Последующие 3 неделю я не красилась и умывалась жидким мылом для рук. Мне не хотелось больше ничего делать.

Когда меня папа привёз домой (к родителям) там уже были наши родственники - сестра мамы с мужем и 4-мя детьми. В доме пахло корвалолом. Лицо мамы застыло, оно не меняется уже 3 месяца. Моя тетя плакала и трусилась, все ее тело сжалось и дрожало, да так сильно, что щеки вибрировали. И был повод. Ведь прямо на границе с Крымом, где они живут выстреливали крылатые ракеты и они проснулись в 4 утра от того, что дом двигается и подпрыгивает. Они бежали из дома не взяв с собой ничего. У них не было вещей, трусов, еды. НИЧЕГО.

В моем сердце осел ужас от атмосферы происходящего. На улице орала сирена и были слышны автоматные очереди. Они уже были в городе и пересекали мост. Огромные колонны техники. Солдаты, уничтожившие Мариуполь, оккупировавшие Мелитополь и стрелявшие по мирным кварталам Николаева прошли через этот мост, через наш родной город. В эту ночь я уснула от бессилия только к утру. Просыпалась каждый час, читала сводки и снова засыпала. У меня не было огромной патриотической надежды. Я не знала исхода. Все, что мне оставалось - молиться. Я это и делала. Каждая новость в ту ночь сопровождалась мыслью - «фух, держатся». Я молилась за Киев, в который я должна была ехать на днях. Было такое чувство, что все твои внутренности кровоточат, такая ужасная психологическая боль, что хотелось когтями расчесать себе грудную клетку и достать то, что так сильно болит. В это день я не проронила ни слезинки.

Организм сгруппировался и был готов к побегу. Похудение на 4 кг за три дня, никто в семье не мог есть, мы ели, просто чтобы жить. Заплакать я смогла только на 6 день. Разорвало так сильно, что меня не могли успокоить 3 часа. Как в детстве, с нервными всхлипами и соплями по локоть. А потом я на сутки замолчала и перестала есть. Но об этом я уже писала.

Так прошли сутки. Самые ужасные сутки в моей жизни, в которые я узнала почему Господь забрал у меня моего нерожденного малыша. Потому что мой ребёнок должен расти под пение птиц, а не под взрывы и стрельбу.

Спасибо Путин, что заставляешь женщин радоваться выкидышам и не хотеть размножаться в этом мире. Спасибо.

Я часто воображаю момент, когда мы вернёмся домой. Знаю, что частично разрушен забор, это пустяки, а за ним - высокая зелёная трава, по которой видно, что за домом давно никто не следит. Слева вдоль дорожки кусты роз и пионов, справа - мамины тюльпаны и нарциссы, большое дерево с зимними яблоками. На окнах с внутренней стороны блестят полоски скотча, от чего не понятно, не треснуло ли где-то. На втором этаже окна выбиты, со стороны дороги бьется на ветру оконная рама о фасад. Входные двери будто ведут в другую реальность, как только переступаешь порог, сразу падает камень с души и понимаешь «я дома».
В прихожей лежит пара пакетов и небольшая сумка, которую мы в последний момент решили не брать, потому что боялись, что нас не возьмутся вывозить с вещами да ещё и с котом. На ламинате следы от грязной обуви - в то время было очень снежно, а у нас не было возможности снимать ботинки, когда приходилось забегать на секунду в дом то ли за всевозможными тёплыми вещами, то ли за водой. Бутылки с водой в ванной, мы успели набрать их ещё в первый день, когда было электричество. Тут же - воспоминания о том, как в один из дней в последний момент вместо того, чтобы бежать в погреб, мама затолкнула меня в ванную и накрыла меня всем телом, сидя на коленях, когда по нашей улице прошлись градами и попали в два соседних дома. Тогда мне казалось, что мы умрем.
В коридоре большой красивый шкаф, нам привезли его только за несколько недель до войны, мы ещё не успели его полностью заполнить. Кстати, красивенную и дорогущую кухню мы поставили тоже только к Новому году, наконец-то всё обустроилось так здорово, как мы о том и мечтали. Пускай потекший холодильник будет самой большой неприятностью в моей жизни.
В моей комнате задернуты плотные шторы, это могло бы спасти от осколков стекла. На стене скетч-карта Европы, на расположении Харькова наклеено сердечко. На полках моя большая любимая библиотека, некоторые из книг совсем новые, я пока не успела их прочесть. В шкафу куча вещей, часть из которых с ценниками - я покупала нового на лето тогда, когда ещё не думала, что смогу обходиться двумя футболками и парой джинс все грядущие месяцы. На столе в стеклянной вазочке высохший букет, под ним отрывной календарь «Мій щасливий 2022», который нам подарили на работе к Новому году. Перед отъездом я оставила его на пятом марта, в доме до сих пор царит этот день. На всём - огромный слой пыли, который мне не терпится убрать, чтобы поскорее сменить пятое марта на неопределенный для меня сейчас день.

Як я собі бачу адекватну взаємодію українців із руснею.
В моїй концепції існує 3 способи, кожен з яких застосовується залежно від ситуації:
- ігнорування
- цкування
- вбивство

Це типу база, а виключення вже особисті/приватні випадки

Певно на вихідних поїду в Ірпінь знімати додаткові заміри будинку. Взагалі, це якесь магічне чудо, що він вцілів, навіть вікна не повилітали. Реалізація, правда, буде через мільйон років, звісно, але добре на душі, що там будуть жити люди!

Правда буде трохи сцикітно вступити в якусь міну.))))

Хоча толоку в Ягідному Чернігівської області пережила, не підірвалась, то і тут все буде добре.

Конечно, такой несусветный п*здец сказался на психике каждого, даже самого здорового человека. И, как бы ужасно это не звучало, то, что моя сестра сорвётся, можно было предположить - человек три недели таскал трупы чужих людей в блокадном Мариуполе. Они были там вдвоём с мужем, вдвоём вернулись к старым привычкам, вдвоём врут, что всё в порядке, но мы уже знаем наверняка. Сейчас это алкоголь, но для людей, которые так долго лечились от зависимости, это огромный шаг в глубокую яму. Я не знаю, что я могу сделать, чтобы спасти ее жизнь.

Я нашла путь в Херсон.

Ещё пару новостей оттуда и не будет тяжело себя сдерживать, чтобы не уехать туда к родным.

Получасовая истерика по "синдрому выжившего".

Если вначале войны я была собрана, как никогда в жизни, то сейчас я жижа из слёз и соплей.

Ссоры с К. всё чаще. Сегодня он заявил, что мне же от него нужны только деньги (чел, если бы это реально было так, что я бы с тобой не жила ни секунды). Это фразу услышал М. через дискорд. Хуёво до жути.

Я и так не вывожу всё это дерьмо, а он подливает масло в огонь. Заебись. Давай ещё больше, чтобы я сгорела окончательно.

Другу ніч в себе вдома. Одна.
Минулу ніч не могла дуже довго заснути. Бо сирени, тривога…
Сьогодні ж вдень вчила в тиші англійську, як хтось подзвонив у двері. Якісь чоловіки, що голосно розмовляли. Розібрати слів не вдалося. Звісно, я не рипнулась. Лише заціпеніла. Вони пішли, десь лише через години 4 я відкрила двері, але ніякої записки або ще чогось не було. Звісно ж. Це дуже дивно.
В батьків за сьогодні було вже 11 повітряних тривог.
Зараз готуюсь до сну, але відчуваю такий страх, що хочу скоріше пережити цю ніч і здриснути звідси.

Пройдёмся быстро по фактам без эмоций.
Россия:
- сносит украинские памятники;
- все ещё похищает людей;
- привозит крымские продукты и продаёт с ценами в 2-5 раз выше обычного;
- вывозит зерно, овощи и фрукты в Крым (я так понимаю за деньги, по крайней мере я на это надеюсь);
- все ещё расстреливает жителей на мирных митингах и забрасывает их шумовыми и газовыми гранатами (в последний митинг граната с газом взорвалась рядом с женщиной, она получила ожоги и язвы на всю спину);
- создала типа полицейский участок с двумя алкашами во главе (которые не работают все ещё);
- не привозит лекарства в больницы и аптеки;
- предлагает бизнесам работать 70/30 - где 70% нужно отдать им, больше 60% магазинов закрылись, больше 95% аптек не работают, остальные 5% открыты, но пустые;
- не привозит топливо для посевной (мои родственники ездили специально в Крым, давали на лапу всем, чтобы хоть немного привезти поляны на их небольшие поля);
- грозится закрыть доступ в Инстаграм и Фейсбук (это значит, что я 100% уеду из Херсона, потому что 6 лет я работала в СММ и тут мне работы просто не будет);
- привезла на 3 месяца медикаментов в детскую областную больницу, при этом скидывались на это обычные россияне (они этим сильно гордятся, но все мы знаем, что если бы их тут не было, то все больницы работали в штатном режиме и все детки были здоровы и живы);
- устанавливают технику в спальных районах (например вчера ночью в нескольких кварталах от меня установили штуку, которая стреляет ракетами. Мы слышали каждый пуск ракеты, дом дрожал. Про соседний Николаев я вообще молчу, туда эти ракеты и летели);
- обещает присоединить нас к себе.

Как же я себя чувствую? Дерьмово. У меня в голове крутится: ЯХОЧУДОМОЙЯХОЧУДОМОЙ. Хотя я как бы и дома. Но не чувствую себя тут как дома. А что ещё, я не чувствую себя в безопасности. И по большей части не из-за российских войск в городе, они нас особо не обижают. Я боюсь тех людей, которые пользуются моментом безнаказанности и убивают людей. За последний месяц на улицах находили десятки трупов с ужасными увечьями. Я боюсь сумасшедших, которых выпустили из психиатрической больницы, потому что там разместили раненых военных. Сейчас эти психи ходят по улице свободно. За час прогулки можно встретить минимум 5 психов, которые говорят сами с собой, кричат или что ещё хуже, пытаются тебя схватить. 45% города уехало. Город пустой.

Я так хочу домой. В свою обычную жизнь, в которой я работала, любила, ела что хотела, ходила куда хотела, планировала, радовалась. Скучаю за той беззаботной девочкой, которой я была. Я хочу быть в безопасности, быть живой. Реву короче.

треба фокусуватися на моменті.
на тут і зараз.
на тому, що необхідно у цю хвилину, а не "колись" та "може".
бо інакше розриває.
розриває від безпорадності. від невпевненості. від невизначеності.

не знаю, коли взагалі ще буде така розкіш, як планувати щось на майбутнє.

Каждый разговор с родными для меня всё сложнее и сложнее. Мне с трудом удаётся сдерживать слёзы и оставаться весёлой. Нереально тяжело говорить, что у тебя всё хорошо, когда вся семья с первых часов войны в оккупации.
⠀
Мои кузены - дети войны, как наша прабабушка, которую они не помнят. Надеюсь, что им удастся забыть ночи в холодном подвале под бомбардировками.
⠀
Теперь стало ясно почему прадедушка никогда не говорил про войну и эта тема была негласным запретом при нём. Витёк, я всё поняла, честно.
⠀
Я очень хочу домой и виню себя за минуты без них, за то, что нахожусь в безопасности. Новости из Херсонской области разбивают мне сердце каждый чёртов день.
⠀
Я. ПРОСТО. ХОЧУ. УВИДЕТЬ. СЕМЬЮ. ЖИВЫМИ.И.ЗДОРОВЫМИ!

Следующая победа на поле боя - пока последний оккупант не покинет нашу землю!

Після нашої перемоги хочу проплити на катері Дніпром з самої півночі України і до моря, по дорозі зупиняючись у містах і селах та наостанок потусити трохи в Криму